— Господин, нас преследуют!!

Нас вовсю нагоняла пара мобилей, ничем не отличавшихся от угнанного. За исключением того, что в мой набилось семь человек, а у преследователей было всего по четыре вооруженных автоматами солдата!

Вот этого в планах не было совершенно.

— Господин, мы стреляем⁈ — китайцы определенно запаниковали.

— Нет! Одного ко мне, держать руль! — рыкнул я, готовясь к еще одной волне неприятностей на сегодня.

Слишком велик риск, что нас накроют ответным огнем. Пока, сквозь гул гудения моторов, лишь еле слышны крики, приказы остановиться.

На это мы пойти не можем.

— Ко мне! — прошипел я шрамолицему, явно не знающему, что делать, — Держи руль! Как только скажу — начинай сбавлять скорость, понял⁈

Дорога была обычной кривой двухколейкой, преследователи шли один за другим, так что план по нейтрализации был простым как две копейки. Начинался он с…

— Звезды Альстара!

Двенадцать не особо быстрых, зато самонаводящихся сгустков фиолетовой энергии были далеко не тем, чем можно напугать любого носителя чернокниги, ушедшего в полную защиту. Только вот пользователей магии среди наших преследователей не было, поэтому двенадцать снарядов, шедшие один за другим, моментально смяли сидящих в мобиле людей вместе с сиденьями, кузовом, и всем остальным. О вбитую в почву машину ударилась следующая, а наша, тем временем, пошла в неторопливый занос, останавливаясь и уже попутно плюясь огнем из шести стволов, изрешетив своих жертв. Не собираясь рисковать, я еще и накрыл бывших преследователей «туманом диких грез», чтобы точно никто не ушел и ничего не успел.

Сработало.

Начни они стрелять, было бы худо.

— Дальше поедете без меня, — сухо приказал я выглядывающим из машины китайцам, водящим по округе стволами, — Валите! Я тут приберусь…

К доктору точно опоздаю, но лучше замести за собой следы. Веры в обещания Парадина, что мол, это тайное дело, в котором нас прикроют все, кто можно и нельзя, у меня нет. Наобжигался уже о решения Петра Третьего. Да и, кроме того, пригород уже видно. Мне оно надо, быть замеченным в компании с преступниками?

Метода Сильверхеймов в комбинации с разогревающим заклинанием против ревматизма в очередной раз доказали свою универсальность. Превратившиеся в серебристый лёд тела и останки машин растаяли, как будто бы их никогда не существовало, а я пошёл дальше, мрачно размышляя на тему, откуда вообще могли взяться преследователи. Думать нехорошо о Парадине очень не хотелось. Не его уровня операция, да и самому Петру Третьему явно было в этой ситуации не до интриг.

Случай? Просто попались на глаза? Привлекли внимание тем, что в машине было слишком много людей?

Черт его знает.

Паршивый денек.

Скрывшись в подлеске, я спустя полчаса вышел на другую дорогу, а там, «проголосовав», приобрел себе место в карете с каким-то мелким чиновником, не высунувшим носа из бумаг, которыми он обложился. Наконец-то отдых.

Инвестиций, конечно, сделано много. Китайцы вряд ли забудут мой вклад, как и император. Эдакое проявление лояльности… как там говорится? Приняв участие в этом щекотливом деле, я передал тем самым ему уверения в своем почтении. Заодно закрыл долги, это важнее всего.

Все равно, поганое чувство.

— «Как будто бы ты мог поступить по-другому. У тебя не так много союзников, Кейн, особенно из тех, кого ты можешь позвать на помощь в темных делах. Отказал бы ты сегодня этому Матвею, завтра уже мог бы на него не рассчитывать, как и на бандита. Нельзя жить в белых перчатках и с друзьями в темных местах»

— «Знаю, лорд Эмберхарт. Но переварить осадочек надо»

Впереди приезд императрицы, необходимость узнать, что там с моим другом Константином, попытаться хоть что-то откопать на мага-подрывника (а до этого — еще приехать полюбоваться на развалины собственного особняка).

Но, прежде всего, Алиса.

На встречу с Адестаном ле Кьюром я еще успеваю.

Глава 19

Сухой и сгорбленный волшебник лет сорока, заложив руки за спину, склонился над коляской, внимательно наблюдая за её содержимым. Последнее, удерживаясь ручками за бортик своего транспорта, хмуро и сурово изучало человека в ответ. Мы с женой довольно нервно наблюдали за этой дуэлью взглядов, понятия не имея, чем она кончится. Стандартные медицинские процедуры вроде прослушивания, ощупывания, просматривания через несколько причудливо выглядящих приборов Алиса Кейновна уже прошла, но Адестан ле Кьюр, у которого мы сейчас были на приёме, отнюдь не спешил с диагнозом.

Что, конечно же, раздражало всю нашу семейку по разным причинам. Пациентка, например, уже просто хотела жрать.

— Ну что же, у меня есть для вас почти уверенный ответ о состоянии вашей дочери, — голос у мага полностью соответствовал внешности, был сухим и равнодушным, — Вы заинтересованы его выслушать?

— Да, заинтересованы.

Неизвестно каких усилий моей брюнетке стоило произнести эти слова ровным тоном, но можно было сказать с чистой уверенностью, что в радиусе полусотни метров подохли все мелкие создания вроде насекомых, личинок и совести у волшебников.

— Не только мнение, но и способы лечения, — хрипло дополнил я, оставив за скобками «если они существуют».

— Это входило в условия сделки, ваше сиятельство, — проговорил маг, окидывая меня безразличным взглядом, — Но, должен предупредить — известен всего один подобный случай, других нет, поэтому то, что я вам скажу, будет опираться на данные, полученные от тщательного изучения всего одного ребенка. Случай чрезвычайно редкий, но обстоятельства, которые к нему привели, в точности повторяют ваши. В каждой детали. Прошу вас, за мной.

Поменявшись местами с Анной Эбигейловной, прошедшей с бутылочкой в смотровую, мы вернулись в кабинет мага. Тот, несмотря на свою востребованность в обществе за счет специальности, снимал довольно скромные апартаменты. Адестан, усевшись за стол, немедленно начал говорить:

— Неконтролируемые симпатии иногда приводят к забавным казусам как среди простолюдинов, так и среди дворян, хотя последние на подобном абсурде попадаются реже. Однако, они, как обладатели Лимитов, находятся в своей, особенной группе риска. Проще говоря, я и мои коллеги наблюдаем, как с течением времени все больше и больше растёт риск бесплодия у пар аристократов, располагающих ярко-выраженными Лимитами, или Методами, если вам будет угодно. То есть, два совершенно здоровых человека, находящиеся в половой связи, не могут зачать ребенка из-за разницы практикуемых ими энергий. Со стопроцентной гарантией. Это — ваш случай. Резонанс ваших наследственных даров чересчур велик.

— У нас есть ребенок, — омертвевшими губами проговорил я. В голове адски зашумело.

— Разумеется, — невозмутимо кивнула эта… скотина, — Но только потому, что в дело вступил третий фактор, который частично компенсировал резонанс. Точнее, даже не так — он взял на себя сепарацию ваших энергий, в результате чего и произошло оплодотворение яйцеклетки. Я говорю о брачной восточной татуировке, которую вы себе сделали. Без неё вы бы никогда не смогли бы зачать ребенка.

…ненавижу волшебников.

Ле Кьюр не останавливал своих объяснений и не обращал внимания на наши эмоции. Он, скотина такая, перешёл к предыстории, некоему семейству Зингер, состоявшему лишь из мужа и жены. Благодаря глупым, с точки зрения волшебника, «симпатиям», эти бездетные супруги остались вместе и даже почти состарились, решив где-то в возрасте сорока лет поправить себе здоровье с помощью китайской брачной татуировки. Через некоторое время, к гигантскому удивлению их обоих, госпожа Зингер понесла. Её ребенка и наблюдали волшебники, к записям которых в свое время получил доступ ле Кьюр.

Ребенок рос совершенно здоровым, разве что аномально тихим и спокойным. Благодаря связи с родителями через татуировку, магический аналог которой он получил при рождении, в наследство, отпрыск семейства Зингер чувствовал (и чувствует до сих пор) себя прекрасно, за исключением Методы. Из-за того, что обе части наследства родителей продолжали конфликтовать, он в возрасте тринадцати лет, немного поболев, полностью утратил всё сродство с Лимитом матери, оставшись с Методой отца. Правда, сильно изменившейся. Наблюдавшие волшебники предположили, что в таких случаях «выживать» будет, как и на общих правилах, лишь более сильное наследство, однако…